“Золотое перо Руси” Дмитрия Халаджи. Часть I

Дмитрий Халаджи

Книгой по которой Дмитрий Халаджи учился читать были русские былины. Сегодня Дмитрий известен не только как богатырь из Донбасса, но и как литератор. В 2009 году с циклом очерков о силачах XIX-XX века стал лауреатом конкурса “Золотое перо Руси”.

Ресурс имена ДОНБАССА начинает публиковать эти очерки на своих страницах.

История одного рекорда или Парижская  кунсткамера

Имя прославленного русского богатыря Ивана Михайловича Заикина когда-то знал весь мир. Атлетические номера волжанина  всегда неизменно вызывали сенсацию. Зарубежные газеты писали: «Заикин  это Шаляпин русских мускулов». В 1908 году Заикин своими гастролями в Париже «Тогдашнем центре мировой культуры» произвел настоящий фурор. Весь город был буквально околдован силой и обаянием русского исполина. Все ведущие газеты пестрели громкими заголовками повествующими о нечеловеческой силе Заикина, а желтая пресса принимая за чистую монету добродушные шутки Ивана Михайловича писала различную небывальщину.

Голубоглазый  гигант — косая сажень в плечах, с курчавыми золотистыми волосами, — он производил неотразимое впечатление.

— Скажите, — спрашивали у него, — у вас на родине много таких как вы?

— У нас на Волге я самый махонький, — весело улыбаясь отвечал он.

Действительно ли Заикин пользовался такой популярностью  в Париже? — может задать вопрос читатель этого рассказа и я отвечу да! Это подтверждают не только сохранившиеся до наших дней газетные вырезки и экспонаты Парижских музеев о которых собственно и пойдет речь.

После выступления атлета перед цирком, на специальном помосте были выставлены разорванные Заикиным цепи, погнутая на его плечах железная балка, «браслеты» и «галстуки» завязанные им из полосового железа. Некоторые из этих экспонатов и приобретались музеями в качестве показательного примера человеческого феномена.

Но  главный экспонат «Согнутую железнодорожную  рельсу» приобрела для своих выставок её величество Парижская Кунсткамера, а произошло это так.

В один из дней полного аншлага конферансье, одетый в шикарный фрак, вышел на центр цирковой арены и, заглушая своим мощным басом шум аплодисментов, произнес.

— Мадам и месье, сегодня на ваших глазах будет показан невиданный прежде силовой номер, на могучей спине Ивана Заикина будет согнут рельс!!! — и несколько человек натужливо сопя вынесли на центр арены восьмиметровую железную громадину.

— Кто сомневается в подлинности  этого предмета, может выйти на арену и проверить самолично! — произнес все тот же конферансье.

Несколько правдолюбцев из публики перешагнув через барьер подошли к рельсе дабы убедиться на ощупь в натуральности  метала, но все оказалось подлинным, не подделкой, не фальшей. Окончательно убедившись в этом проверяющие удалились на свои места.

А Заикин приступил к делу. Два десятка  помощников взвалили на спину атлету сто пятидесяти килограммовую рельсу и по его команде стали надавливать  на ее края, пытаясь пригнуть их к земле.

— Только бы выдержала дощечка, подложенная  под рельс, — думал про себя Иван Михайлович, — не лопнула бы под колоссальным весом, иначе ребра  рельсы перерубят позвоночник и  тогда, в лучшем случае, вечная прикованность  к постели, а в худшем — смерть. И вдруг в этот момент Заикин почувствовал сильное давление на одну строрну, левая  нога едва выдерживала, коленный сустав вот-вот грозил вылететь со своего места. Это на левой стороне надавили намного сильнее чем на правой. Но Иван Михайлович мужественно сохраняя свою позицию терпел и напряжение, и боль, пока концы рельсы не коснулись песка на манеже. В этот же день предусмотрительный директор Кунсткамеры приобрел этот экспонат для своего музея и в следующие недели он пользовался наибольшим вниманием посетителей.

Шли годы, состарился и ушел из жизни  Иван Михайлович Заикин. А согнутая им рельса по сей день привлекает в  Парижскую кунсткамеру посетителей  со всего мира, наглядно повествуя  о невероятной силе и стойкости  Русского Богатыря!

Дмитрий Халаджи

Феномен Заикина

Имя Иван Михалыча Заикина в довоенные  годы было широко известно во всём мире. Профессиональная борьба переживала тогда  свой пик и имена ведущих профессиональных борцов были тогда также широко известны как и сейчас имена профессиональных боксеров. К тому же Заикин был одним из сильнейших тяжелоатлетов, а его номера с сгибанием рельс и ломанием бревен считались верхом человеческой силы. Преуспел Иван Михайлович и в воздухе, он был одним из первых отечественных покорителей неба.

Но был  еще один загадочный талант которым обладал Заикин. Вот что об этом своём таланте рассказывал он сам.

— Мне приходилось разрываться между тремя сильнейшими страстями: небом, гиревым спортом и борцовским ковром. Но небо часто ускользало, потому что не было средств на покупку очередного дорогостоящего летающего аппарата, и тогда мне приходилось выходить на арену, — вспоминал в 1946 году Заикин, — А там открывалось непонятное, то, что я применял для развлечения пресытившейся публики и что давало циркам аншлаги…

Что же побуждало и аристократов и простолюдинов стонать от восторга, а репортеров бульварных газет обвинять силача в дешевом факирстве? Вот что говорил сам Заикин:

— Был в моем репертуаре номер, требующий определенной сноровки. Я производил быстрое жонглирование пудовыми гирями в неприличной близости от собственной головы. Бывало, что гирю не получалось ухватить, увернуться тоже не получалось. Верите ли, нет ли, но я мог волевым усилием притормозить неудачно падающий груз прямо в воздухе и даже принудить его изменить траекторию полета. И гиря как бы щадила, проходя из верхней критической точки начала падение по дуге, и мягко, безвредно, довольно далеко от меня шлёпалась на опилки. Вот я и придумал проделывать это намеренно, на глазах у скептиков. Скажу что гирями начав, я задумал добавить ещё резиновые пули, выстреливаемые из ружья. Я их ловил в кулак, опять же затормаживая большим хотением добиться невозможного.

Когда же меня записывали в Мюнхаузены, отвечал, что  с шулерами за одним столом никогда  не сиживал, на пиру легче обмануть. Да что я-то? мне доводилось видеть одного человека, так тот вообще резиновые пули зубами ловил. И это не обман. Я сам тогда своим необычным зрением видел, как это всё происходило… Может из-за моей природной исключительности я острее других чувствовал пределы очерченные провидением… Иван Михайлович также вспоминал, что впервые убедился в совершенной уникальности своего мировосприятия во время одного из своих тренировочных полетов, будучи курсантом Парижской авиашколы «Фарман».
Полет это риск. Но я могу, значит, смею и должен.

— Уровень авиации того времени часто рвал волосок жизни пилота. Ты в воздухе. На земле находятся неуравновешенные, жаждущие ради забавы пострелять по аэроплану. Плоскости машины оказались в дырах, а одну пулю, приближающуюся ко мне я увидел. Каким-то образом я заставил ее изменить путь, изловчившись схватил. Когда посадил аппарат, она была еще теплой…

Если даже предположить, что пуля была на излете, мое действие все равно не дало бы положительных результатов… Но я ее заметил в нужный момент и поймал. Но как показала судьба Иван Михайлович ни все так просто в этой жизни. Например Заикин говорил:

— Когда только я потерял здоровье, исчез и мой таинственный дар. И сейчас мнение об таинственном даре Заикина может раздвоиться на скептиков и людей верящих в исключительные возможности человеческой природы, ведь множественные факты — вещь упрямая!!!

Дмитрий Халаджи

Часть II

Добавить комментарий