И вот теперь Дмитрий Львович Казаков сидел в одиночестве в хитро оборудованном грузовике. Причем сидеть в этой машине он обязался до самой смерти, как машины, так и своей. Следовательно, в этом плане он оказывался еще большим киборгом, чем первоначально задумано, ибо становился не только местом крепления разнообразных пьезокерамических деталей, но и управляющей структурой достаточно примитивного устройства. Ибо почему бы действительно не применить наполовину собранного из запчастей человека там, где так или иначе все равно бы потребовался кто-то? Тем более не просто добровольца, а добровольца, подпертого объективными обстоятельствами?