Беседчик и доменщики
В апреле 1935 года журналист, писатель, документалист Александр Бек посетил город Сталино во второй раз. Он продолжал работать над большим романом о доменщиках Донбасса для «Кабинета мемуаров». Снова в нашем городе ему необходимо было провести ряд бесед. О своих впечатлениях от встреч со знаменитыми людьми он рассказал в книге «Почтовая проза: Письма, дневники, встречи, заметки, наблюдения».
18 апреля 1935 г. Александр Альфредович прибыл в г. Сталино. В этот же день он успел провести две беседы – с директором Сталинского металлургического завода Иваном Гавриловичем Макаровым и соратником знаменитого доменщика Михаила Константиновича Курако Михаилом Фёдоровичем Жестовским. Это был успех, поскольку писатель собирался проводить ежедневно по две беседы.
Сталино встретил А.Бека не очень гостеприимно: «Здесь очень плохая погода. Четвёртый день непрерывно льёт дождь. Для меня это очень неприятно, – изрядно стесняет свободу движений, как-то не хочется шлёпать по грязи. Впрочем, добрые люди одолжили мне галоши, и это меня спасает, а то ботинки полетели бы к чёрту».
19 апреля писатель задумался над композицией романа «Доменщики». Хорошо ли было то, что он начинал с биографий? Не пресно ли это, не скучно? В первой главе он размещал биографию Власа и Максима Луговцовых, во второй – Владимира Ивановича Гулыги. Но ему представлялось, что главы нужно перестроить. Сразу дать действие, борьбу, «ввести читателя в сердце повествования». Начать следовало со сцены проводов В.И. Гулыги, когда он уходит с Юзовского завода и уезжает сколачивать миллион.
Каким-то чудом в книге «Почтовая проза» сохранилось 20 страниц текста погибшего в Великую Отечественную войну романа «Доменщики». В них – история жизни одного из самых интересных людей Донбасса – Владимира Ивановича Гулыги (подробнее о нём можно прочесть в материале «Доменщик-поручик» http://www.donjetsk.com/retro/1029-domenschik-poruchik.html). Автор предполагал, что это будет один из центров задуманного романа. Здесь можно было бы ввести и знаменитого металлурга Ивана Павловича Бардина.
Дальше писатель раздумывает над тем, чтобы дать сразу и историю жизни Власа Луговцова в связи с историей Юзовки. А если не удастся, то отступить в 1910 год и описать сцену встречи Нового Года в доменном цеху и назначение М.К. Курако начальником цеха. К сожалению, эти материалы не сохранились.
21 апреля А. Бек провёл три беседы – с сестрой и матерью Максима Власовича Луговцова, с женой И. Г. Макарова и с М. Ф. Жестовским. Всего было проведено пять бесед, и это ещё очень мало. Интересная беседа намечалась у него в выходной день с профессором-хирургом, который делал операции директорам Сталинского и Макеевского завода Ивану Гавриловичу Макарову и Георгию Виссарионовичу Гвахария.
22 апреля в Сталино наступил первый солнечный день после непрерывных дождей. «Я вздохнул радостно, а то опустился было, ботинки грязные, брюки грязные, пальто – моё изящное пальто – тоже. Сегодня я приоделся и почистился», – обрадовался писатель.
В этот день Александр Альфредович посетил обком партии. Общался со скультпропом Сергеевым, который сделал свою приписку на ходатайстве журнала «Знамя» насчёт субсидии от Енакиевского завода. Через десять дней писатель собирался туда поехать.
25 апреля А.Бек с удовлетворением записал в своём дневнике: «…Успехи у меня очень хорошие, – с Макаровым здорово продвинулись вперёд. Вчера был выходной день, – мы начали беседовать в одиннадцать утра и кончили в одиннадцать вечера с двухчасовым перерывом на обед. Работали две стенографистки, сменялись через каждые два часа. Ещё один такой день, и воспоминания Макарова будут закончены.
Это прекрасная фигура, изумительный характер, дикая непокорность Пугачёва соединяется в нём с железной выдержкой и дисциплинированностью члена партии. Он войдёт у меня в последнюю главу «Доменщиков» и безусловно будет украшением повести. Это очень, очень крупный («крупнятина») и радостный успех для меня».
А. Бек радовался тому, как у него было налажено дело. Каждый день он проводил по две-три беседы, как и задумывал. Но о работе над рукописью думать не приходилось. Он был занят только организацией бесед. Дни пробегали незаметно, в трудах и заботах.
27 апреля он снова задумался над композицией романа. В этот раз писатель отказался от мысли начинать с главного: «Пусть первая глава останется такой, какова есть, иначе Влас и Максим пропадут, и кроме того, Гулыга будет выпячен ещё сильней, и весь роман может свестись к роману о Гулыге. Этого я не хочу».
Рассказ о жизни И. Г. Макарова А. Бек собирался всё же сделать заключительным мощным аккордом книги. Материал об этом изумительном человеке писатель уже наработал. Ему очень хотелось приступить к работе над рукописью. Но беседы не прекращались. В этот день было назначено свидание с Г. В. Гвахария. Осталось дождаться от него машину.
Беседы с директорами Сталинского и Макеевского заводов растянулись на несколько дней. 29 апреля А. Бек записал в дневнике: «…Здесь я скомбинировал так, что провожу беседы сразу в двух городах – в Сталино и в Макеевке (расстояние между ними 20 км). В Макеевку езжу беседовать с Гвахария – директором завода. В одиннадцать часов вечера приходит от него машина, я сажусь со стенографисткой, и в четыре утра машина доставляет нас по домам. Работали уже две ночи, сегодня вернулся на рассвете, и сегодня же предстоит третья ночь. А потом ещё четвёртая. Беседы изумительно содержательные, захватывающие, поражаешься какой-то полной раскрытости души и у Макарова и у Гвахария, когда они рассказывают. Эта раскрытость подарена не мне – истории…».
Беседы волновали писателя, приносили ему радость, несмотря на то, что от бессонных ночей он чувствовал себя довольно уставшим. Но он гордился своими успехами. Уже было наработано 20 бесед очень хорошего качества с виднейшими металлургами для «Кабинета мемуаров»». Как же всё-таки жаль, что он погиб во время войны!