Прикованный к инвалидному креслу шестидесятилетний человек листает только что вышедшую из печати книгу “Первые годы русской кинематографии”. На титульном листе стоит его имя – А. А. Ханжонков и год издания – 1937. Книга сокращена на треть, изрезана, покорежена. Предисловие к мемуарам местами напоминает донос, местами – прокурорскую речь. На трех страничках текста растоптано дело всей его жизни!
Да, ему мимоходом отдают должное, называют “предпринимателем культурного толка” и тут же “навешивают всех собак”! Боже! Это о его фирме, сделавшей больше всего инсценировок русской классики в дореволюционном кинематографе и никогда не выпускавшей фильмы “парижского жанра” (т.е. порнографические), написано: “Дюжинами фабриковались пошлейшие мелодрамы”.
Исторические фильмы “Оборона Севастополя”, “1812 год” называют шовинистическими. Под большим подозрением его “участие в общественно-политической жизни в 1917 году”, а отъезд за границу “объясняется не только состоянием здоровья”. Но он же, в отличие от других кинофабрикантов – Дранкова, Ермольева, Тимана, – вернулся на родину в 1923 году. Его пригласили для работы в акционерном обществе “Русфильм”. Сам нарком просвещения Луначарский прислал приветственную телеграмму.
О том, что произошло несколько лет спустя, лучше не вспоминать… И все же Александр Алексеевич не жалеет о прожитой жизни. Он помнит, как это было…
Александр Ханжонков – благополучный русский офицер из старого, уважаемого, но обедневшего казачьего рода. Один из его предков встречался с Пушкиным в 1829 году, когда поэт путешествовал в Арзрум.
В 1905 году 27-летний Ханжонков забрел в “биограф” – так в ту пору назывались кинотеатры, не думая, не гадая, что идет навстречу своей судьбе. Поезд мчался с экрана прямо на зрителей, нервно вскрикивали дамочки – страху-то было, страху! А вот и гвоздь программы – “Точильщик”. Кухарка решила наточить нож, но ее суровый вид привел точильщика в такой ужас, что он бросился наутек, сметая все на своем пути… 30-минутный сеанс закончился, начиналась карьера кинопромышленника Ханжонкова. Он заболел синематографом.
Начального капитала не было, но Александр Алексеевич знал, что, выйдя в отставку, получит реверс – сумму в 5.000 рублей, которой обеспечивалась семья казачьего офицера. Ханжонков находит компаньона, и поначалу фирма успешно занимается посреднической деятельностью, закупает фильмы за границей для проката в России. Стоимость картины в те времена зависела от ее длины – покупали, как ситчик, метрами. Цена за метр фильма колебалась от 45 до 75 копеек.
Но с американской партией картин дело едва не закончилось крахом. Фильмы оказались никудышного качества, а закупленные проекционные киноаппараты скрипели, как обоз телег с не смазанными колесами. Казалось, “лукавый” нашептывал Ханжонкову: да брось ты это все к чертовой матери! Искушение было велико, но Александр Алексеевич не сдавался – влез в долги, обзавелся новыми компаньонами и снова ринулся в бой!
ВСЕ БЫЛО ВНОВЕ, все нужно было изобретать, пробовать, ошибаться… Ханжонков даже попытался изменить черно-белую судьбу синематографа. Наняв миниатюристку Строгановского училища, он попросил ее раскрасить сцену боя петухов прямо на пленке. Увы, краска растекалась, рисунок, потеряв контуры, превращался в цветную кляксу… Но, несмотря на неудачи, лаборатория расширялась, русские надписи в кадре уже не съезжали за рамку, не обращались в лохмотья.
И вот наступил момент, когда Ханжонков решился снимать собственные фильмы.
ПОД МОСКВОЙ РАСКИНУЛ шатры табор цыган. Это навело Ханжонкова на мысль снять сюжетный фильм “Драма в таборе подмосковных цыган”. В сценарии было все, что нужно: роковая любовь, страсть к азартным играм, кровавая месть и цыганские пляски. Но что значит работать с непрофессионалами! Никогда не знаешь, чего от них ожидать… Едва заработала камера, цыганская пара “окоченела”, косясь, аки на змея огнедышащего, на киноаппарат. До плясок дело не дошло…
В 1908 году на службу в фирму Ханжонкова переходит сценарист и режиссер Василий Михайлович Гончаров, личность примечательная. Представьте себе, железнодорожный служащий в 44 года подхватывает вирус кинематографической лихорадки и, ломая свою вполне благополучную жизнь, отправляется в Москву, а затем в Париж, чтобы постичь тайны кинопроизводства. “Первый русский режиссер исторических картин для синематографов”, – “скромно” отрекомендовался Гончаров Ханжонкову.
Но то, что увидел Александр Алексеевич на съемках картины “Русская свадьба в XVII столетии”, привело его в ужас. Замечательные театральные актеры превратились в задерганных марионеток. Режиссер с секундомером в руках поставил “боярских родителей” в одном конце сцены, новобрачных – в другом. По зычному рыку Гончарова: “Благословляйтесь!” – “молодые” рванули к “родителям”, пали им в ноги и как ошпаренные кинулись обратно в свой угол. Ханжонкову пришлось объяснять разобиженному “классику” и актерам, что их движения на экране должны быть совершенно естественными…
ИЗ СЕГОДНЯШНЕГО ДАЛЕКА многие картины дореволюционного кинематографа могут показаться детским лепетом, наш изощренный взгляд видит то шатающуюся картонную декорацию, то грубо намалеванный задник. В фильме “Ермак Тимофеевич – покоритель Сибири” на ногах “убитого” татарина были замечены галоши, на носу у “казака” предательски блеснуло пенсне. Но младенец-кинематограф рос не по дням, а по часам.
Уже в 1911 году фирма Ханжонкова “по высочайшему соизволению” сняла невероятно сложную по тем временам картину “Оборона Севастополя” с натурными батальными сценами, поставленными самим Александром Алексеевичем К Ханжонкову приходят замечательные режиссеры: П.Чардынин и Е. Бауэр, актеры, ставшие легендами кино: Иван Мозжухин и Витольд Полонский. “Звездами” русского синема благодаря участию в фильмах фирмы становятся балерина Вера Каралли и не имеющая актерского образования Вера Холодная.
С 1909 по 1912 год Ханжонков выпускает в среднем 8-10 фильмов в год, а в 1913 – двадцать. Среди них не только игровые картины. Фирма начинает снимать, как бы мы сейчас сказали, научно-популярные фильмы, которые доходов не приносили, но способствовали делу просвещения: “Электрический телеграф”, “Пар”, “Глаз”. Лента “Пьянство и его последствия” пользовалась небывалым для неигрового фильма успехом. Документальные кадры, запечатлевшие тяжело больных детей алкоголиков, чередовались с игровыми сценами. Мозжухин изображал человека, допившегося до белой горячки: из недопитой бутылки вылезал чертик, дразнящий “алкаша”. Чертика изобрел и заставил двигаться недавно поступивший на службу к Ханжонкову Владислав Старевич.
…Из одной газетной публикации Ханжонков узнает, что в городе Вильно некий молодой чиновник В.Старевич три года подряд берет первые премии за сделанные из рогожи и колосьев костюмы для рождественских маскарадов. Ханжонков немедленно приглашает его в Москву для переговоров. Гениальный самоучка (Старевич был отличным художником, сам выучился фотографии и операторскому искусству) делает у Ханжонкова первый в мире фильм методом объемной мультипликации “Прекрасная Люканида”, или “Война рогачей с усачами”. Фигурки насекомых были сделаны с таким мастерством, что многие решили, что в фильме снимались живые, каким-то волшебным образом выдрессированные жуки.
ГОДОВАЯ ПРИБЫЛЬ ФИРМЫ Ханжонкова к началу Первой мировой войны превышала 150.000 рублей.
Ханжонков не болтал, а делал Дело. Он никогда не произносил пламенных речей о благе Отечества, но однажды его “прорвало”: “…руководимая мною фирма… боролась с халтурой и безнравственностью против всего этого заграничного привкуса. Я всегда был горд ведущей ролью в стране нашего производства и считал, что делаю большое культурное дело”.
1915 год Ханжонков в своих воспоминаниях называет “черным”. Внезапно умер старейший режиссер его фирмы В.М.Гончаров. Пока еще Александр Алексеевич не замечает (или не хочет замечать?) сгустившихся над ним туч. Фирма Ханжонкова процветает, исправно выходит его журнал “Вестник кинематографии”, открытый в 1913 году кинотеатр на Триумфальной площади считается самым престижным и посещаемым в Москве. Но… Болезнь ли тому причиной или резко изменившиеся условия кинорынка после начала Первой мировой войны (иностранные фильмы почти не поступают в Россию), неожиданно Ханжонков становится уязвимым для конкурентов. От него начинают уходить люди, один за другим его покидают ведущие режиссеры: Михин, Старевич, Чардынин.
За годы совместной работы накопились обиды, но Ханжонков, верный своему правилу невмешательства в творческий процесс, не гасил искры разгорающихся конфликтов. Конкуренты Алексея Александровича делали ставки на “звезд”, предлагая им баснословные гонорары. А Ханжонков ни в какую не соглашался повысить жалованье ведущим актерам. В итоге Холодная и Полонский уходят в фирму Д.Харитонова, Мозжухин – к И.Ермольеву. Ханжонков перепоручает дела в Москве жене Антонине Николаевне, а сам занимается созданием съемочной базы в Ялте. Вместе с верным Е.Бауэром они собираются снимать новый фильм. Неожиданная кончина режиссера в 1917 году подкосила Ханжонкова. Рушилась не только фирма, рушилась жизнь, поломанная революцией и Гражданской войной. Ялта переходит то к красным, то к белым, то к немцам. А упорный Ханжонков снимает фильмы… Антонина Николаевна с детьми чудом добирается до Ялты, и семья в 1920 году покидает Россию.
…АЛЕКСАНДР АЛЕКСЕЕВИЧ ПРИКРЫВАЕТ ГЛАЗА. Его мучает вопрос, который он, разумеется, ни разу не произнес вслух: “Нужно ли было рваться обратно на родину?” Общество “Русфильм” почти сразу же перестало существовать. С 1925 года Ханжонков работает завпроизводством в АО “Пролеткино”, но уже через год оказывается под судом. Официальная причина – финансовые злоупотребления, но скорее всего это предлог для расправы со старыми “спецами”.
За недоказанностью вины Ханжонкова освобождают. (По другим сведениям, он все же был осужден, приговорен к 6 месяцам заключения, но амнистирован с лишением избирательного права.) Устроиться на работу Алексею Александровичу не удалось. Кому нужен был инвалид, “лишенец”, этот “сидячий недобитый тип”? Вместе со своей второй женой (Антонина Николаевна умерла в эмиграции) Верой Дмитриевной Ханжонков вернулся в Ялту. После унизительных прошений его восстановили в правах и, смилостившись над инвалидом, назначили персональную пенсию. В 1941 году Ялту оккупировали немцы. Ханжонков дожил до Дня Победы. Но судьба отмерила ему всего пять месяцев. 26 сентября 1945 года в возрасте 68 лет Александр Алексеевич скончался.